Представьте себе нынешнее Марсово Поле в Париже без Эйфелевой башни и без Трокадеро, окружите его решетками оград и рвами без воды 11 метров шириной - примерно таким оно было во времена современников Сен-Жюста.

В революционную эпоху эта просторная эспланада стала местом многочисленных патриотических праздненств и манифестаций, самым известным из которых остаётся Праздник Федерации, состоявщийся в первую годовщину взятия Бастилии. В нем приняли участие делегации от национальных гвардий всех 83-х департаментов, в целом 18 тысяч федератов. Сен-Жюст вместе с несколькими национальными гвардейцами из Блеранкура представлял на нем департамент Эну.

14 июля 1790 г. погода была ужасная, и праздник испортили сильные ливни. Между тем с 6 часов утра федераты, собранные у Ворот Сен-Мартен, ожидали отправления парада. В 7 часов процессия наконец тронулась: впереди национальная гвардия Парижа, затем национальное Собрание в полном составе, затем федераты. На Марсовом поле был воздвигнут гигантский алтарь Отечеству, на котором Талейран вместе с 200 священниками отслужил торжественную мессу, а Лафайет принёс клятву верности «нации, закону и королю», подхваченную всеми остальными участниками.

Каковы были впечатления Сен-Жюста, шагавшего в рядах делегатов, от увиденного? Он писал в своем сочинении «Дух Революции»: «этот праздник федерации, столь искусно задуманный, чтобы исказить общественный дух, стал печатью, скрепившей его». Он не проникся восхищением к Лафайету или Талейрану, заметив, что праздник «был результатом происков некоторых людей, которые хотели распространить свою популярность». Заметил ли он Робеспьера среди других депутатов, воспользовался ли он своим пребыванием в столице, чтобы услышать его выступление в Собрании или у Якобинцев? Может быть, ведь месяц спустя Сен-Жюст напишет ему своё знаменитое письмо. А может, он также познакомился в Париже с Теруань де Мерикур, знаментиой амазонкой, как утверждали сплетники, которые якобы видели его тем же вечером за пиршеством в её салоне? Неизвестно.

Это была не единственная манифестация на Марсовом поле, в которой Сен-Жюст принял участие. 10 августа 1793 г. состоялся празник Единства и Неделимости республики, чествующий годовщину восстания 10 августа 1792 г. и в то же время посвящённый Конституции 1793 г., только что утверждённой на национальном референдуме. Кортеж, состоящий из членов Конвента, народных обществ, делегатов от первичных собраний и народа, прошествовал от Бастилии до Марсова поля, пройдя через площадь Революции и эспланаду Инвалидов. Здесь, перед алтарем Отечества, герой дня Эро де Сешель провозгласил принятие Конституции, которую приветствовали пушечные залпы. Вряд ли появление Эро на авансцене пришлось по вкусу Сен-Жюсту, который, как мы знаем, упрекал его в манкировании своими обязанностями именно в Конституционном комитете.

Праздник Верховного Существа, организованный Давидом 8 июня 1794 г., был последним, в котором Сен-Жюст мог участвовать. Праздник начался в садах Тюильри, где Робеспьер сжёг статую Атеизма. Затем шествие отправилось на Марсово Поле (переименованное к тому времени в Поле Объединения). Газета того времени «Республиканские декады» так описывала празднество «Продвигаются две колонны: мужчины с одной стороны, женщины с другой идут двумя параллельными рядами. Среди народа появляются его представители в костюмах их коллег, посланных в армию; их окружают дети, украшенные фиалками, подростки, украшенные миртом, мужчины с дубовыми ветками и старцы в пурпурных одеяниях с ветвями маслины; каждый депутат держит в руке букет из цветов, колосьев и плодов, символ миссии, что вверена ему». Проходя через площадь Революции, они возложили цветы к статуе Свободы; затем процессия прибыла на Марсово поле, где была установлена символическая гора с деревом Свободы на его верщине. Депутаты поднялись на вершину горы, под сень веток дерева свободы, где они оставались во время церемонии, сопровождаемой гимнами в честь Верховного существа и патриотическими клятвами. В конце прозвучал артиллерийский салют, и «все французы соединили свои чувства в братских объятьях; они окончили этот священный праздник, сотрясая воздух тысячи раз повторенными криками "Да здравствует Республика!"».

Не все историки согласны с тем, что Сен-Жюст присутствовал на празднике Верховного существа, указывая на его отъезд в Северную армию. Но в действительности Сен-Жюст оставался в Париже до 12 июня, а потому представляется маловероятным, чтобы он не пришёл на праздник, казавшийся триумфом идей его друга Робеспьера.